Люблю тебя черненьким
"Пожалуйста, не кричи на меня. Когда ты кричишь, я вся сжимаюсь и делаю вид, что меня не существует. Я даже не мертвый зверек, которого хищнику трогать противно, - я пустое место. А ты кричишь все громче и громче, как будто пытаешься докричаться до меня, пробиться ко мне в мое ничто.
Я много плачу. И втихаря, и при тебе, но тебя мои слезы не трогают. Такая уж я родилась, что никому нет до меня дела. Меня даже отец родной бросил, чего ожидать от других мужчин?
Наверное, я действительно какая-то не такая. Неумная, некрасивая, неяркая. Я очень стараюсь тебе понравиться, но чем лучше у меня получается соответствовать твоим требованиям, тем больше ты раздражаешься. Ты же сам признавался мне, что тебе скучно и невыносимо, когда мне спокойно, весело или просто хорошее настроение.
А когда я обижаюсь на тебя, мы оба знаем, что это не всерьез и не надолго, что я подуюсь-подуюсь, да и перестану. Сколько раз из меня вырывалось все, что наболело, и я сама не помню, что говорила тебе тогда, и мне казалось, что я вот сейчас выскажусь, и все изменится. Но ты обычно молчишь, а я быстро успокаиваюсь, и потом мне даже совестно бывает за свою несдержанность.
Что бы я ни говорила, тебе смешно. Ты говоришь: «Глупая ты баба!» - и я действительно чувствую себя ужасно глупой. Я верю тебе больше, чем другим, ведь твой мир и твои взгляды заменяют мне мои собственные. У меня никогда не было веской причины доверять своим чувствам.
Я жертва обстоятельств. Так сложилось, что меня воспитывала только мама, что у нас не было достаточно денег, что я училась в недостаточно хорошей школе, и от этого не смогла поступить в хороший институт. Будь у меня отец, наряды, деньги, хорошая компания – оо! Я, бесспорно, была бы совсем другой. Маму я, кстати, не виню, а вот папу – очень. Это он испортил мою жизнь, и дальше будет только хуже.
Люблю ли я тебя? Не знаю. Ну да, наверное. Ты гораздо лучше моего предыдущего парня, но я тебе не расскажу о нем ничего, мне стыдно. Только мама знает, и она велела молчать. Я, правда, разок пыталась тебе довериться, но ты не захотел меня слушать.
Думаешь, я не пыталась от тебя уйти? Тысячу раз пыталась! А потом начну думать, какой она будет, жизнь в одиночестве, и мне становится страшно. Самой нужно будет искать работу, самой снимать жилье, самой готовить еду, платить по счетам, самой отвечать за свою жизнь.
Я не знаю, чем бы я хотела заниматься, окажись я одна. Меня ничего особенно не интересует – когда-то давно я запретила себе чего-то хотеть, ведь все равно бесполезно. Я всегда заранее знаю, что мне откажут. Поэтому когда прошу, у меня на лице извиняющееся выражение.
Я как будто заранее всем должна. Должна соответствовать, должна удовлетворять, должна когда надо поддерживать, когда надо не высовываться, должна быть умницей. Не настоящей умницей, конечно, а такой – молчаливой. Ужасно тягостно от этого, опускаются руки и уголки губ, и ничего не ладится. Зато ты и твоя родня довольны. Если повезет, ты на мне женишься, и мы все будем думать, что я вытащила счастливый билет. И вы мне тысячу раз об этом напомните – на всякий случай.
Конечно же, я знаю, что мне никогда не стать счастливой, но я к этому отношусь спокойно. Не всем же везет в этой жизни. Порой я смотрю на себя в зеркало и не узнаю: вместо жизнерадостной, в общем, девчонки пялится на меня уныло какая-то бабища без возраста, без эмоций... даже без глаз. Вокруг меня все как будто расплылось: предметы теряют форму, время - скорость, люди - жизнь, а жизнь - краски. Я и сама здорово расплылась.
Не знаю, как так получилось, но все вокруг лучше меня знают, какой я должна быть. Я настолько привыкла, что даже не очень замечаю. Иногда я пытаюсь вырваться из этой липкой паутины привычки, и мы ссоримся. Ты после ссоры чувствуешь себя таким виноватым, говоришь, что ты без меня уже не можешь. А может и правда все наладится? Паутина такая мягкая, да все же так живут. Я буду думать, что это я тобой управляю - будто бы мое смирение, моя покладистость, моя беззвучность действуют на тебя наркотически. И вот уже не я, а ты в паутине! И тебе каждый день нужна будет доза. Доза меня".
Я много плачу. И втихаря, и при тебе, но тебя мои слезы не трогают. Такая уж я родилась, что никому нет до меня дела. Меня даже отец родной бросил, чего ожидать от других мужчин?
Наверное, я действительно какая-то не такая. Неумная, некрасивая, неяркая. Я очень стараюсь тебе понравиться, но чем лучше у меня получается соответствовать твоим требованиям, тем больше ты раздражаешься. Ты же сам признавался мне, что тебе скучно и невыносимо, когда мне спокойно, весело или просто хорошее настроение.
А когда я обижаюсь на тебя, мы оба знаем, что это не всерьез и не надолго, что я подуюсь-подуюсь, да и перестану. Сколько раз из меня вырывалось все, что наболело, и я сама не помню, что говорила тебе тогда, и мне казалось, что я вот сейчас выскажусь, и все изменится. Но ты обычно молчишь, а я быстро успокаиваюсь, и потом мне даже совестно бывает за свою несдержанность.
Что бы я ни говорила, тебе смешно. Ты говоришь: «Глупая ты баба!» - и я действительно чувствую себя ужасно глупой. Я верю тебе больше, чем другим, ведь твой мир и твои взгляды заменяют мне мои собственные. У меня никогда не было веской причины доверять своим чувствам.
Я жертва обстоятельств. Так сложилось, что меня воспитывала только мама, что у нас не было достаточно денег, что я училась в недостаточно хорошей школе, и от этого не смогла поступить в хороший институт. Будь у меня отец, наряды, деньги, хорошая компания – оо! Я, бесспорно, была бы совсем другой. Маму я, кстати, не виню, а вот папу – очень. Это он испортил мою жизнь, и дальше будет только хуже.
Люблю ли я тебя? Не знаю. Ну да, наверное. Ты гораздо лучше моего предыдущего парня, но я тебе не расскажу о нем ничего, мне стыдно. Только мама знает, и она велела молчать. Я, правда, разок пыталась тебе довериться, но ты не захотел меня слушать.
Думаешь, я не пыталась от тебя уйти? Тысячу раз пыталась! А потом начну думать, какой она будет, жизнь в одиночестве, и мне становится страшно. Самой нужно будет искать работу, самой снимать жилье, самой готовить еду, платить по счетам, самой отвечать за свою жизнь.
Я не знаю, чем бы я хотела заниматься, окажись я одна. Меня ничего особенно не интересует – когда-то давно я запретила себе чего-то хотеть, ведь все равно бесполезно. Я всегда заранее знаю, что мне откажут. Поэтому когда прошу, у меня на лице извиняющееся выражение.
Я как будто заранее всем должна. Должна соответствовать, должна удовлетворять, должна когда надо поддерживать, когда надо не высовываться, должна быть умницей. Не настоящей умницей, конечно, а такой – молчаливой. Ужасно тягостно от этого, опускаются руки и уголки губ, и ничего не ладится. Зато ты и твоя родня довольны. Если повезет, ты на мне женишься, и мы все будем думать, что я вытащила счастливый билет. И вы мне тысячу раз об этом напомните – на всякий случай.
Конечно же, я знаю, что мне никогда не стать счастливой, но я к этому отношусь спокойно. Не всем же везет в этой жизни. Порой я смотрю на себя в зеркало и не узнаю: вместо жизнерадостной, в общем, девчонки пялится на меня уныло какая-то бабища без возраста, без эмоций... даже без глаз. Вокруг меня все как будто расплылось: предметы теряют форму, время - скорость, люди - жизнь, а жизнь - краски. Я и сама здорово расплылась.
Не знаю, как так получилось, но все вокруг лучше меня знают, какой я должна быть. Я настолько привыкла, что даже не очень замечаю. Иногда я пытаюсь вырваться из этой липкой паутины привычки, и мы ссоримся. Ты после ссоры чувствуешь себя таким виноватым, говоришь, что ты без меня уже не можешь. А может и правда все наладится? Паутина такая мягкая, да все же так живут. Я буду думать, что это я тобой управляю - будто бы мое смирение, моя покладистость, моя беззвучность действуют на тебя наркотически. И вот уже не я, а ты в паутине! И тебе каждый день нужна будет доза. Доза меня".
Comments
Post a Comment